Изобретая небо под землёй

Режиссер-постановщик спектакля «Изобретая небо» Светлана Курбатова рассказывает о том, что такое большой город, и о том, как изобрести небо, стоя на земле.

Интервью взято перед спектаклем, который состоялся 19 декабря (2007 года) в «Тайном ходе» «Потерны и каземата Государева бастиона» Петропавловской крепости с актерами арт-студии «YES».

Справка:
Арт-студия «Yes» возникла в начале девяностых из классного спектакля по случаю. Сегодня «Yes» — вполне профессиональная студия, победитель разнообразных конкурсов и лауреат международных театральных фестивалей. Под руководством режиссера-постановщика Светланы Курбатовой « Yes» не только ставит серьезные и очень трудные музыкально-пластические спектакли, но и проводит собственные фестивали. Так, например, с 2003 года традиционным стал фестиваль «Время летать», в котором принимают участие театры разных городов и стран.

Вглубь большого города

— Светлана Анатольевна, что такое «большой город» в вашем понимании, и в чем кроется его парадокс?

— Город это соединение несоединимого, это некий ком всего того, что не может существовать вместе. Ездят мертвые машины, живут живые люди, растут цветы, которые, по определению, не могут расти в таком смоге. У города есть свои ритмы, свои интересы. А у человека, который живет в большом городе, — свои интересы. И человек, хочет он того или нет, должен жить в некой системе. Мы все подотчетны тому, что называется большим городом, в каком бы городе мы ни жили.

— По-вашему, город уничтожает человека?

— Узко воспринимать, что большой город уничтожает человека — неправильно. Я думаю, что человек так же силен как город. А, может, и сильнее. На этот вопрос мы пытаемся ответить в спектакле. Точнее, мы-то знаем ответ, а вот что понимает зритель…

Мы бы очень хотели, чтобы и он понял это. В этом же состоит уникальность «театра молчаливых», что человек начинает думать вглубь, про себя. Отталкиваясь от сюжета спектакля, он начинает размышлять над своей жизнью. Это самое главное. Даст он ответ себе или ограничится вопросом — это уже дело каждого.

— Тем не менее, в спектакле город выглядит весьма агрессивно. А может, это просто так кажется, и на самом деле в громких звуках машин, в сумасшедшем гуле толпы демонстрантов нет ничего пугающего…

— Герои постановки сначала живут в каком-то небольшом замкнутом мирке. И в этом самом мирке они счастливы. Но потом они приезжают в большой город, и то, что происходит с ними там, знакомо каждому человеку. У них нет никого, они сидят в своих квартирках, комнатках. И даже тот, кто живет за стенкой не придет в гости — человек живет своими проблемами, своей болью. А вокруг, по городу носятся машины…

— Вы можете поменять созданный вами на сцене город, а вот если бы у вас была неограниченная возможность поменять город, в котором вы живете, Петербург, что бы вы изменили?

— Надо оговориться, что спектакль подсмотрен в городе. Это не только мой город. Ребята ходили по улицам, фотографировали, подсматривали, и то, что осталось в спектакле — лишь десятая часть собранного материала. А если бы у меня была возможность изменить что-то в реальности, я бы отменила многие запреты. Разрешила бы людям лежать на лужайках, читать стихи около памятников.

Мне кажется, что когда человека делаешь более свободным, он становится более разумным, когда начинаешь запрещать — агрессивным, потому что и так не просто сегодня жить…

Когда «никогда» начинает дышать в ухо

— Москва — город свершений, а Питер — город надежд. Я в свое время очень много встречала мальчиков и девочек, которые актерами хотели стать, актрисами, бродили окрыленные в белые ночи по городу. А потом, вынужденные выживать, становились официантами, какими-нибудь учительницами…

Пока выживаешь, себя теряешь. Многие потом не находят. Сначала кажется, что вот завтра, через год, через два… А потом понимаешь, что если вот сейчас же не рванешь со всей дури, то потом — никогда. Это слово «никогда» начинает дышать в ухо и страх отступает. Бояться не надо, но и лица терять не надо.

— Да, но жизнь — не набросок. Жизнь нельзя сначала прожить как черновик, а потом переписать набело.

— Но ошибаться все равно нужно! Себя только терять не надо. Это иллюзия времени социализма. Нас тогда учили жить набело, чтобы все было как в учебнике. Чтобы принц был на белом коне. Сначала принц, потом — муж. Чтобы все по плану.

— Жили напоказ. Но и сейчас, как мне кажется, живут напоказ.

— Сейчас живут как придется. Люди упростили свои поведенческие модели, потому что тяжело. Раньше можно было учиться и заниматься любимым делом. Сейчас — только учиться. И дай бог выучиться! Потому что и учиться-то платно приходится! А если у тебя нет родственников, которые готовы тебе в этом помочь?!
«Получилась такая уродливая штука!»

— В спектакле, помимо сюжетных ролей, герои играют две роли. В одной они знакомы друг с другом, в другой — нет. Эти же роли мы часто играем и в жизни, когда проходим мимо друг друга…

— Мы с течением жизни теряем наши корни, мы настолько заморочены выполнением различных задач! У нас всегда есть какие-то обязанности: мы обязаны с утра, мы обязаны в обед, мы обязаны вечером, мы утром опять обязаны. Эти обязательства как хомуты придавливают к земле, и ты понимаешь, что это уже не ты, а какая-то вьючная лошадь, запуганная тем, что вдруг намеченные планы сорвутся. Ты пойдешь на встречу с одноклассником, и вдруг окажется, что ему нужна твоя помощь. А не дай Бог! У тебя же совсем нет этого в планах, у тебя нет на это времени! В спектакле эти «невстречи» происходят постоянно.

— Все как в глупой сказке, где произошла подмена ценностей.

— У нас недавно был экзамен по режиссуре. Там один из студентов показывал этюд «Дерево в городе». Он встал на плечи, и дерево выросло вниз головой. Получилась такая уродливая штука! А в комиссии был человек, который имеет биологическое образование.

Он потом долго восхищался этим уродливым деревом: «Как вы правильно показали! Ведь половина деревьев в нашем городе растут вниз головой!» И если дерево в городе вынуждено выживать, что уж говорить о человеке!

«Я люблю тебя, o’ key?!»

— Говорят, что у любви нет границ. А как по-вашему, есть ли разница в том, как любит человек в большом городе и как он любит в маленьком?

— У Маяковского сказано: «Любовь это сердце всего, если оно прекратит работу, все остальное кажется ненужным, отмирает». С тех пор ничего ведь не изменилось! Человек не смог превратиться в механизм, который лишь функционирует. Любовь главное! И в маленьком, и в большом городе! Это общее понятие.

Самые простые на свете слова, которые сказаны всерьез и впервые могут изменить жизнь человека. Навсегда. А можно сколько угодно говорить «Я люблю тебя, o’key?!», и от этого ничего не изменится.
Мне кажется, что именно во имя любви совершается все на земле: люди строят города, летят в Космос…

— …делают карьеру. В большом городе есть большой соблазн на чьей-то любви выстроить свою профессиональную карьеру.

— Это уже сделка с совестью называется, а не любовь. Сделка всегда остается сделкой. Так было всегда. Хотя, кто сказал, что всем нужна любовь? Не каждый хочет ее в своей жизни встретить. Любовь это труд. Трудиться ещё надо захотеть.

Сегодня много «легких форм любви». Например, удобна любовь по Интернету. Доступно и круглосуточно.

Небо большого города

— Светлана Анатольевна, что кроется за названием спектакля «Изобретая небо»?

— Небо как попытка переписать жизнь набело, но уже будучи сильным человеком. Если бы можно было… А можно ведь! Почему нельзя?!

Рекомендую заглянуть:

• Кокосовое масло: применение
• Что привезти из Таиланда
• Фрукты Таиланда — самый вкусный обзор
• Промо-код Убер такси: 300 руб на поездку