Выводили. Рассказ. Просто приснившийся кошмар

Их выводили… Их все-таки выводили из этого грязного вонючего подвала. Закатное солнце обожгло её отвыкшие от света глаза. «Почему они так любят делать это на закате?» — спросила она сама себя. Можно было конечно громко выкрикнуть этот вопрос, но опять получать дубинкой уже не хотелось. Уже вообще ничего не хотелось…

Рядом плелись ещё три такие же как она человеческие оболочки. «Вывели четверых, а закинули всего одного новенького, и то вчера, значит скоро будет много новеньких…». Новеньких всегда бросали в их камеру — наверное ради ужаса в глазах. Им там ничего не говорили — ни держаться до конца, ни говорить все сразу, вообще ничего и это было сильнее всего остального. Зачем тратить силы и время на избиения или пытки током, если можно просто бросить человека в камеру «Т-1»? К ним кидали всех — от уголовников, до честных пленных и они одним своим видом ломали почти всех. Конечно, ведь они «Террор первой категории». Их боялись, их не хотели видеть, их ненавидели, с ними даже не пытались заводить разговоры… даже маньяки и психопаты. Конечно, они ведь уже не люди, они — террор.

Сейчас она бы должна была вспоминать всю свою жизнь, может быть молиться, может быть проклинать конвой. Так мог, и должен был, вести себя кто угодно… кроме нее. Вспоминать — нечего, молиться — некому, а проклинать — не за что. Оставалось только брести, уставившись в спину впередиидущего. Она не знала даже имен тех кого вели вместе с ней, хотя просуществовала с ними в одной камере много кормежек. Она и своего имени-то уже почти не помнила, только индекс — «Т-3к».

«К» означало кинжал — специальность, по классификации безопасников. Остальные тоже были лишь индексами, парой букв и цифр в отчетности…

Кажется, стояла жара, но это не имело никакого значения — тот холод, что уже навсегда въелся в сердце и кости заставлял её постоянно ежиться, даже под обжигающими лучами заходящего светила. Она попыталась вспомнить, что же довело её до такого состояния. Одиночка? Удары прикладом и током? Слезоточивый газ? Что они там ещё придумывали, чтобы сломать её?

А может просто время и безнадежность? Наверное нет… Она сама выбрала себе путь прекрасно зная к чему он ведет. За что они там боролись? Нет, не вспомнить, да и какая уже разница? Были молодые и глупые? Может быть, но потом, когда уже стало понятно, что происходит, что мешало поменять все тогда? Гордость? Страх? Почему тот парень, имени которого она уже не помнила, хотя кажется когда-то любила, все-таки прострелил себе голову после разговора с ней? Да, а о чем они говорили тогда? И когда она успела это забыть — до захвата или после?

Их вели по двору древней крепости, которая была идеально приспособлена под таких как она. Когда-то это была туристическая жемчужина, даже её приводили сюда на экскурсию, хотя… может и не приводили — она уже ни в чем не была уверена. Можно конечно поднять голову и осмотреться, но зачем? Снова заслезятся глаза и она не сможет разбирать дорогу, потом опять дубинка и очередная задержка, а зачем тянуть?

«Может надо показать системе силу? Может все-таки стоит попробовать повести себя достойно?» — подумало то, что осталось от некогда непримиримой личности. Но зачем? Им, тем кто остался, никогда не победить систему, что бы они не придумали. Системе никогда не победить их, как бы она не старалась, ибо они лишь порождение её самой. Вмести им тоже не сойтись — это никому не надо. И если все так, то причем тут она? Даже если загрызть конвойного, то что изменится? Его заменит другой, более осторожный и её заменит другой — вдохновленный её «подвигом».

И так без конца?

Что можно поменять, если того, кто их сдал группа захвата расстреляла прямо там — они его презирали, а их бойцы клеймили офицеров-безопасников и отпускали их домой, идя после этого резать глотки их рядовым подчиненным? Её саму и то ломали больше для проформы — все её секреты были им на хрен не нужны. Всего этого не понимали лишь пешки — они свято верили всему, что говорят командиры, что бы эти живые мертвецы не говорили. Кто-то уже хотел использовать атом — просто как нечто новое, чтобы встряхнуть ряды.

О народе, ради которого все и затевалось, никто уже не думал лет десять-двенадцать. И для тех и для других весь этот террор и борьба с ним уже давно превратились в увлекательную игру, где важен даже не результат, а сам процесс. Кому-то доставляет удовольствие подорвать бронетранспортер со сверстниками, кому-то — бросить пару человек под гусеницы. «Бороться и искать, найти и расстрелять» — уже давно было лейтмотивом обеих сторон…

Странно, сейчас ей это все так противно, а ведь раньше она сама шла в первых рядах, почему так? Это что, эта крепость её так изменила? Они добились своего? Вряд ли. Ненавидеть всех, включая себя, она, кажется, начала ещё на свободе — когда вдруг заметила, что ей уже плевать сколько людей, своих и чужих, поляжет при выполнении её плана. Да, видимо тогда она окончательно перестала быть человеком. Так, оболочка для ненависти и злобы. А теперь, видя тех, кого ненавидела больше всего, в упор, она поняла, что их всех стоит не убивать, а поить молоком — за вредность. Ведь они те же пешки, и командиры их пешки, и сам их Председатель — пешка, точно такая же как и она сама. Ей стало очень жалко. Жалко их всех…

— Девочка, ты хочешь жить? — вдруг спросил её конвоир.

Она подняла на него глаза. Он был уже не молод, а во взгляде сквозила такая тоска, что ей даже показалось, что перед ней не конвой, а человек.

— А зачем? — с трудом выдавила она из себя хриплым голосом, который сама очень давно не слышала.

— Зачем? Хотя бы ради того чтобы ответить на этот вопрос, — ответил он задумчиво.

— Взрывать или расстреливать? — она даже почти усмехнулась.

— Чтобы рожать… Команда, пли………

— Нет, это неправда… неправда… я не такая… не такая я… — слезы капали с её лица и оставляли на лежащей на коленях подушке большие мокрые пятна. — Такого не может быть… это только дурацкий сон! Только сон…

…А где-то, по испещренной выбоинами каменной стене, сползало чье-то окровавленное тело, с последним вопросом в стекленеющих глазах: «А разве так можно?»…

* * *

Он, как всегда, молча открыл стальную дверь камеры. Он ненавидел открывать эту дверь, но ничего не мог поделать — сегодня опять была его очередь. Между собой они звали эту проклятую камеру «Т-1» трясиной — просто так из нее было не выбраться никому. Для некоторых она являлась лишь иллюстрацией ада, для других, кто не испугался — его преддверием, ну, а некоторых она утягивала навсегда. Сегодня как раз был день последних.

— Т-7б, Т-2р, Т-3к, Т-12л — на выход! — крикнул он в вонючую темноту.

Когда они выходили двое его напарников встали у противоположной стены и подняли автоматы, а он лишь усмехнулся над этими щеглами и не оборачиваясь пошел к выходу на поверхность, где его должен был ждать начальник расстрельной команды с ещё одной парой бойцов. Таковы были правила для этой категории лиц, считавшихся особо опасными.

На самом деле эти «тэшки» были самыми спокойными — ни одного нападения, ведут себя как растения. И наверное из-за этого никто не хотел с ними «работать», несмотря на спецдоплаты и слова про долг — они уже не были врагами, они вообще уже никем не были. Одно успокаивало — таких всегда было немного и их предпочитали использовать в качестве демонстрации воздействия здешних застенков.

Сегодня им (да и ему) просто не повезло — скоро очередной государственный праздник и срочно понадобились наказанные по всей строгости террористы.

А вот и лестница — там, за последней стальной дверью, можно будет хотя бы недолго погреться в последних на сегодня лучах солнца. Он вообще не любил дежурства в этих подземных казематах — холод, запах и въевшееся в стены отчаяние уже начинали выводить его из себя. Он уже было подумывал о переводе в строевые части (черт с ними, с деньгами), но сержантские лычки гарантировали ему лишь статус пушечного мяса, а такой судьбы он себе не хотел. Сейчас он вообще хотел только побыстрее закончить это дело, отдежурить последний час и поскорее нажраться до потери сознания — благо сегодняшняя миссия дарила ему трехдневный увал.

— Здравия желаю, сэр! — как обычно поприветствовал он дожидавшегося их капитана. — Никаких происшествий!

— Никаких… Как всегда… Ведите ко второй, сегодня их много… — капитан выглядел очень задумчивым, чего за ним никогда не водилось. Обычно все было строго по Уставу, а сегодня… Плохой день. — И ещё, сержант, у меня к твоим бойцам просьба — не стреляйте им в головы, хорошо? У меня сегодня от бомбы возле школы погибла дочь… я хочу взглянуть в их глаза…

— Есть не стрелять в голову, сэр! — отчеканил он, а про себя подумал: «Очень плохой день…»

Вот она и вторая точка — относительно широкий каменный проход, заканчивающийся такой же глухой каменной стеной — главной стеной древнего замка. «Интересно, сколько ещё нужно стрелять, чтобы эта стена рухнула?» — некстати подумал он глядя на щербины от пуль. Их было очень много, но стена даже не задумывалась о падении.

Он только и смог что в очередной раз проклясть все на свете. Он не первый раз водил «тэшников», а потому не стал заталкивать их к стене прикладом или орать на этих несчастных — он просто прошел вдоль стены и когда вся четверка смертников повторила его маневр остановился. Арестанты не поднимая голов стали натыкаться друг на друга и останавливаться — прямо как зомби из фильмов. Ему опять стало их жалко, но это уже не имело никакого значения — он лишь исполнитель.

Когда он уже подходил к своим солдатам капитан сделал знак подождать и зачем-то подошел к единственной на сегодня арестантке. Они о чем-то заговорили. О чем именно слышно не было — он смог уловить только последнюю фразу офицера, которую тот бросил уже отходя от стены: «Чтобы рожать…».

А потом щелчки затворов, «пли», и грохот длинных очередей…………

…Его тяжелое дыхание разносилось по всей комнате. По лбу стекали тонкие струйки пота, а мокрое одеяло валялось на полу. Он сидел и раскачивался всем телом, в такт собственным мыслям, повторяемым как заклинание: «Это неправда. Я не там, я здесь. Это был не я — я сейчас дома. Мне просто приснился кошмар. Просто кошмар…»

…А где-то сержант с капитаном не чокаясь осушали очередной стакан какой-то дряни, которой можно разжигать костры, чтобы ещё раз помянуть всех и каждого, включая себя…

Рекомендую заглянуть:

• Как поехать в Таиланд: путеводитель
• Как работать удалённо. Бесплатное пособие
• Покхара и озеро Фева
• Промо-код Убер такси: 300 руб на поездку
• Что посмотреть в Бангкоке