Брошенные. Про детей отказников в России

Опубликовано в Русском репортёре, 2009

Каждый год в российских роддомах мамы бросают более 10 тыс. детей. СибМама — новосибирская общественная организация, а точнее — пять женщин. По сути, они занимаются тем, что приходят в роддом и уговаривают маму, которая собирается отказаться от ребёнка, не делать этого. Это редкое для России явление — привычнее слышать о том, что такой-то бизнесмен устроил в детском доме праздник, привёз апельсины, провёл конкурс рисунков и т.п. — в итоге апельсинов у детей полно, но к себе домой от этого никто ещё не вернулся. Девушкам удаётся вернуть в семью более 30 % детей.

Алеся

Мы с Наташей, сотрудницей Сибмамы, приехали на отказ в новосибирский роддом № 6. Видно, что нас ждут — у медсестёр во взглядах интерес и уважение. В конце тёмного коридора в белой палате сидит на койке мамочка — худенькая и измученная, с каким-то остервенелым взглядом. Это и есть Алеся, к которой мы приехали. Она родила двойняшек и хочет уйти отсюда без них. Наташа идёт прямо к ней, садится рядом и начинает спрашивать.

Алеся, рыдая, рассказывает нам о том, что у неё двое детей уже есть — от первого мужа. А двойняшки от мужчины, с которым они прожили почти три года и который «нашёл себе молодую девушку» перед Алесиными родами. За время, проведённое с СибМамой, я уже знаю, что это случай типичный для многих отказов. Алеся до самых родов работала. Стирала бельё в прачечной. И сейчас собирается сразу выходить на работу, чтобы прокормить старших детей.

— Я просто… я не в силах ничего этим детям дать… дай бог, чтобы они попали в нормальную семью. — Говорит Алеся о двойняшках, надрывая голос и раскачиваясь от напряжения, сидя на койке.

— А где ваши родители? Они в Новосибирске? — Наташа говорит тихо и уверенно, Алеся немного успокаивается:

— Да, но я им не нужна. Я всю жизнь так жила — я была не нужна. Почему — я сама не знаю.

Наташа начинает вырисовывать Алесе возможное развитие ситуации: забрать двойняшек и поселиться в материнской обители «Каритас» — впятером, со всеми детьми. Отдохнуть от работы, накопить пособие на четверых детей — это в месяц около 12 тыс. рублей. Если же Алеся откажется от двойняшек, то ей придётся работать с утра до вечера на 6 тысяч рублей в месяц. Пособий на детей она сейчас не получает, потому что ей некогда заниматься их оформлением. Слушая всё это, Алеся продолжает раскачиваться и рыдать:

— Всё это хорошо девочки, но больше я никому не верю. Я одному поверила, другому поверила, всё. Больше я никому не верю кроме самой себя. Ни одного козла ни к себе ни к детям не подпущу больше…

Я понимаю, что у всех мужчин, бросивших женщин есть одно собирательное название «Этот Козёл» — его СибМамины мамы часто упоминают.

— А как его ещё можно назвать после того, что он сделал? Человеком? — надрывая голос, задаёт риторический вопрос Алеся.

Наташа говорит долго и уже успела убедить меня, но Алеся решения не меняет, только вспоминает, что её здесь назвали «бездушной»:

— Если бы я была бездушная, то я бы сейчас не плакала. — Говорит она.

— То, что вы плачете, — тихо говорит Наташа, — я вам могу сказать: 90% женщин, которые бросают детей плачут. И в половине случаев эти слёзы ничего не значат. А в домах ребёнка сейчас хорошо, там есть всё. Но дети всё равно отстают в развитии. И с двух лет ждут маму — неосознанно понимаете, называют «мамами» всех тёть. И неизвестно к кому они попадут — может быть к какой-нибудь старушке, которая их возьмет, чтобы получать опекунские… Устроить двоих детей гораздо сложнее, чем одного — вы, можно сказать, обрекаете детей на детский дом. А из детского дома только 10% выходят нормальными людьми. Остальные 90 — наркоманы и преступники… Вот мой телефон и вы подумайте ещё и если что — звоните. Только обещайте мне, что подумаете. Хорошо?

Мы уходим и идём смотреть на малышей. Двойняшки — почти по три килограмма каждый — спокойно лежат в кроватках с приклеенными бумажками «Отказ». Теперь нам нужно найти первого мужа Алеси, с которым она всё ещё не развелась. По закону её муж теперь — многодетный папа, который должен платить алименты, предоставить детям жильё или — написать отказ, чтобы двойняшек могли усыновить.

Наташа берёт на руки девочку и выясняет, что та обкакалась. Она смешно попискивает, пока её моют.

— Эх, думаю я, что сама за ними приеду… — Говорит Наташа. У неё есть полуторагодовалый сын, а муж хочет ещё и дочь. Документы на то, чтобы взять в семью приёмного ребёнка у них уже готовы, но муж ждёт, пока найдётся именно «их» ребёнок — так, чтобы «увидеть и влюбиться». Через несколько минут мы узнаём, что двойняшек ещё до Наташи захотела забрать другая женщина, у которой нет своих детей — оказывается, на двойняшек существует целая очередь приёмных родителей.

Материнская обитель

Материнскую обитель «Каритас», о которой Наташа рассказывала Алесе, содержит немецкая благотворительная организация. Это огромный кирпичный дом, в котором живёт 7 мам и 9 детей, а ещё взрослые дети, без родителей. Примерно половина мам, которые попадают сюда, собирались отказаться от малыша из-за тяжёлого материального положения или отсутствия жилья.

В Новосибирске таких обителей две, есть ещё «Голубка», которую организовали и содержат итальянцы. Государственные социальные службы искренне удивляются, когда СибМамы, планируя помощь маме, оставшейся без жилья, говорят о том, что в этом случае можно привлекать общественные организации и материнские обители. Попасть в обитель сложно в первую очередь потому, что мало кто о них знает, да и 15 взрослых мест (в двух обителях) — это все-таки маловато для 200–300 отказов в год по Новосибирску.

Здесь есть всё, что нужно маме и ребёнку: одежда, коляски, игрушки, еда… Таким образом, полтора года мама имеет возможность откладывать пособие на ребёнка (от 1800 до 9 тысяч рублей в месяц — в зависимости от трудового стажа мамы до родов). Покидая обитель, она уже имеет первоначальный «капитал», чтобы начать жить самостоятельно.

В день нашего приезда в «Каритас» у Петра Соколова, специалиста по связям с общественностью в обители, «головная боль» в виде 2 тонн йогуртов — спонсорской помощи. За два дня их нужно раздать, потому что срок годности подходит к концу. Мы ждём, пока мужчины погрузят йогурты в джип Саши Маровой — для мамочек СибМамы. Они торопятся, потому что к шести Саше надо ехать за детьми в садик. У неё их трое, третья девочка — приёмная.

— Вот почему нам не удаётся найти общий язык с бизнесменами. Им приятно придти на праздник в детский дом, подарить апельсины, и это адресная помощь — адреснее не бывает, — говорит Саша. — А когда мы им предлагаем оплатить работу сотрудникам и говорим: «Мы даём вам гарантию, что столько-то детей останется в семье», — это им не понятно. Помощь в принципе личное дело каждого. Но все эти апельсины и йогурты формируют позицию иждивенчества: дети выходят из детского дома с чётким пониманием, что «мне все всё должны».

Пётр Соколов рассказывает о том, как проблему сиротства решают в Германии:

— В Европе детских домов практически нет, дети временно живут в приёмных семьях, пока не находятся усыновители. Там не спешат лишать родительских прав, а стараются помочь, — говорит он, — это гораздо эффективнее и дешевле, чем забирать ребёнка из родной семьи, а потом устраивать его в приёмную. Если мама пьёт, то это проблема и надо помочь, а не забирать у неё ребёнка.

— И ведь что самое странное, — говорит Петр напоследок — Материнские обители в России есть, но все они зарубежные. Наших, русских, практически нет. Я этого понять не могу.

У Петра есть приёмный сын, которому четыре года и который помнит, как два года назад его возвращали из другой приёмной семьи обратно в Дом ребёнка:

— Папа, мне вот здесь было больно, — объясняет мальчик, показывая кулаком на грудь.

Родственники

Если мама всё-таки не может забрать малыша, то Наташа находит родственников и работает с ними. Многих детей удаётся пристроить именно к родственникам.

Света звонила Наташе неделю, но так и не смогла встретиться — просто не приходила на встречу. Встретилась с Наташей Светина бабушка.

— Если она ребёнка этого не возьмёт сейчас, то она совсем погибнет… она ночами не спит… плачет… — рыдая, рассказала нам бабушка Светы Антонина Фёдоровна.

Бабушка воспитывает Свету с двух лет. Свете 30 лет, она наркоманка. Последние три года всё совсем плохо… Бабушка обменяла квартиру в городе на дом в пригороде, чтобы раздать Светины долги, пыталась её лечить несколько раз — не помогло. Теперь Света родила и оставила ребёнка в роддоме, потому что не может справиться со своей зависимостью…

В таком возрасте бабушке ребёнка не дадут, даже если она решит его забрать. Наташа предлагает поместить Свету в центр реабилитации, в котором 50% наркоманов избавляются от зависимости, а на это время написать заявление, чтобы ребёнка никому не отдали.

— У всех женщин, которые отказываются от ребёнка, — говорит Ира Алексеева, психолог «СибМамы» — есть одно общее. Среди них нет ни одной, получившей достаточно любви и поддержки от своей матери. Все эти женщины пережили какое-то отвержение в детстве. Родители либо мало занимались ими, либо бросили, и их воспитывало государство или кто-то другой, либо отношения их складывались по типу «тиран-жертва». И проблемы, из-за которых мама оставляют малыша в основном именно психологические. Ведь по большому счёту мы не предоставляем ей жильё, не находим мужа, но когда отрабатываем психологическую проблему, то мама начинает жить с ребёнком, всё хорошо и замечательно…

Общественная организация Сибмама: Наташа, Лена, Саша и Таня.

Таня

У Тани двое детей — Катя и Максим. Оба родились 17 ноября. Кристине — 11 лет, Максиму в 2009 году будет год. Перед рождением Максима Таня осталась одна, без мужа, и просто испугалась, что не справится — собиралась отказываться от ребёнка. Но после общения с СибМамой изменила решение. Сейчас Таня получает пособие на Максимку — 1800 рублей в месяц. Когда ему исполнится полтора года, это пособие превратится в 365 рублей. Таня рассчитывает устроить Максима в садик и работать продавцом.

Настя

У Насти два сына: Эмину 1,4 года, Ренату 6 месяцев. Ренат первый месяц своей жизни провёл в Доме ребёнка. Ситуация Насти типична для многих отказов: перед родами мужу перестают платить зарплату, жилья своего нет — всё плохо и от ребёнка отказываются. Но когда приходит СибМама, то и мама и папа начинают плакать, а спустя пару недель забирают малыша. А потом не могут понять, как они вообще могли его оставить. Сейчас Настя с мужем Зауром и детьми живут на детские пособия, пока Эмину и Ренату не исполнится по полтора года. А потом — надеются, что кризис к тому времени кончится и Зауру начнут выплачивать зарплату.

Лена

Лена родила Кристину в 14 лет. Врачи просто не имели права отдать ей ребёнка — для этого у Лены должен был быть официальный опекун, а она в 12 лет ушла из дома и жила одна. Через милицию удалось найти бабушку Лены и быстро оформить опеку. Сейчас Лена готовится идти в 7 класс на вечернее обучение и разыскивает свою маму — Ольгу Васильевну Суховольских 1972 года рождения, которая несколько лет назад ушла из дома.

Зуля

Зуля Каршиева живёт в материнской обители «Голубка».

Приехала в Новосибирск из Узбекистана год назад, мечтая получить гражданство и устроиться продавцом-консультантом. Здесь она встретила папу ребёнка, но папа перед родами уехал к себе домой в Курдистан. Начался кризис, здесь делать стало нечего, а там родители его не приняли бы с незаконнорождённым ребёнком.

Имя малышу Зуля дала только спустя месяц после его рождения — Анвар — как папу ребёнка.

Оля

Оля Кукарцева живёт в обители «Каритас».

Оля приехала из Красноярского края. Маргарита родилась 7 месяцев назад. Отказываться от неё Оля не собиралась, но жить им было негде. В этом году Оля планирует поступать на заочное. На экономиста скорее всего — ещё точно не выбрала.

Новосибирский дом ребёнка № 2

90% детей в Доме ребёнка — из роддома. И совсем небольшой процент — дети по лишению прав и изъятые милицией. В детский дом отсюда уходит лишь около 8% детей. Остальные 92% забирают в семью — опекуны, приёмные родители или усыновители. Опекуны получают пособие — около 4 тысяч рублей в месяц, а приёмные родители — трудовой стаж и зарплату за каждого ребёнка — в среднем 9 тысяч рублей в месяц. Усыновители получают обычные родительские пособия. Последнее время гораздо легче усыновить ребёнка, чем оформить все необходимые документы для приёмной семьи.

Несмотря на то, детей часто забирают в благополучные семьи, в Доме ребёнка придерживаются принципа «ребёнок должен быть с родной мамой».

Рекомендуемые репортажи в моём блоге:

• Как рождаются дети, один день в роддоме
• Разные детства: детские сады стран в фотографиях
• Как начать работать удалённо
• Фотоистория о жизни в тюрьмах России
• Один день из жизни стриптизёрши

(c) Ольга Салий. Копирование материала запрещено.