Чудо тайное. Чудо явное. Как это — быть папой

НОЧЬ КОРОТКА

Я не умею укладывать в кроватку засыпающую дочь. Не знаю, как это делается. Не владею технологией. На руках засыпает быстро, а как в кроватку кладу — просыпается.

Ночь. Начало пятого. Маятник старых часов мерно считает холодную сентябрьскую ночь. Юля заболела — отдельное за это спасибо — нашла время, когда это сделать. Температура, головная боль, кашель. Я качаю Ксению.
«Ночь коротка, спят облака,
и лежит у меня на ладони
незнакомая Ваша рука…»

Нам всего шестой месяц, и три из них мы стабильно засыпаем под этот военный вальс. Сначала я не знал слов и пел на «ла-ла-ла». Доче понравилось, на шел в интернете текст, теперь пою как надо. Правда, выучил только первый куплет — как отцу мне ещё многое предстоит сделать. Повторяю слова по кругу минут двадцать, от этого смысл их притупляется, теряется и исчезает. Но вдруг возьмет, да проявится, так что к тридцатому разу понимаю, что пою осознанно. «Ночь коротка…» в часах что-то щелкает — это сработала пружина, и если бы не потерялась шестеренка пять лет назад, сейчас тут должен быть бой. Значит, полчаса.

Половина пятого. Я иронично улыбаюсь — ночь коротка… До рассвета, милая, недалеко, давай уже баиньки… «Спят облака…» Последние минут десять Ксения изгибается и пытается заорать, но, толи не хочет будить заболевшую маму, толи не знает, как включить голосовые связки, и я слышу пока только недовольное кряхтение. Это верный признак — ты хочешь спать. Спи, милая! «И лежит у меня на ладони незнакомая Ваша рука…»

Я смотрю на твои крохотные ручки, которыми ты захватила край одеяла и затащила его в рот. Веки тяжелеют. Давай. Когда ты засыпаешь, вместе с дремотой приходит расслабление всех мышц, и кажется, что масса тела увеличивается. У меня обычно в это время начинает ломить правую руку, и хочется поскорее положить тебя в кровать. Вот и сейчас. Ты почти спишь, веки сомкнулись. «После тревог спит городок. Я услышал мелодию вальса и сюда заглянул на часок.» Я интонационно заканчиваю мелодию так, чтобы припева не было, как будто песня заканчивается на куплете.

Я не умею укладывать в кроватку засыпающую дочь. Не знаю, как это делается. Я делал это, наверное, раз двести, и она всегда просыпается. Юля объясняет мне технологию: «Вот «уторкал» ты её, дальше подходишь и спокойно опускаешь в кроватку, при этом сначала кладешь попу, потом аккуратно перехватываешь под головой руку и осторожно её вытаскиваешь. Все.» «Хорошо, Юленька, попробую в двести первый. Уторкал. Подхожу и спокойно опускаю её в кроватку. Ксюха выгибается и начинает тереть глаза. Прокол на первом пункте. Нет, так не пойдет, я быстро хватаю её на руки, и она сразу расслабляется. Что ж, песня заканчивается после припева, будем допевать.

ОТЦОВСКИЕ ЧУВСТВА

Юля сегодня спросила: «А ты помнишь то время, когда Ксюши не было? Мне кажется, что она была всегда. Просто я была беременна десять лет…»

Да, десять лет… А где же ты вправду была, крошка? Где ты была, когда тебя не было? Вот так чудо! Вот так вопрос! Мы уже не можем понять того, что тебя не было или могло не быть. А ещё полтора года назад мы не знали, что ты будешь, и что ты есть. Как мы жили?

Как только ты родилась, мне задавали один глупый вопрос: «Ну, ты уже почувствовал себя отцом?» Прости, но тогда я ещё ничего не почувствовал. А сейчас у меня страшно ломит правую руку, болит поясница, я постоянно хочу спать и в глазах «песок» — вот мои отцовские ощущения.

Подожди обижаться, девочка, я ещё не окончил. Я опускаюсь на табуретку и кладу тебя на колени. Так полегче. Ты сразу открываешь глаза — я понимаю: ты только что летала, а тут положили, я и сам бы глаза открыл. «В этом зале пустом мы танцуем вдвоем, так скажите хоть слово, сам не знаю о чем…» Отцовские ощущения, я не забыл нить разговора. Почувствовал ли я себя отцом? Конечно да. Только не сразу, как я уже сказал. Вот когда ты во сне стала смеяться — вот тогда и почувствовал. Мы идем с тобой по улице, а все оборачиваются на нас, улыбаются вослед, и думают про себя: «О, папаша молодой идет, а доча-то — вылитая папа!» Я это чувствую.

Мама даже первое время немного растерянно искала в тебе хоть что-нибудь свое: «Ну, вот может быть, брови мои…» Потом внимательно смотрела на линию моих бровей, сопоставляла с твоими, сличала, сравнивала… Потом следовал тяжелый-тяжелый такой выдох: «Нет, и брови, кажется не мои… Ну, а что я хочу? Кого молила, кого заказывала, того Господь и послал. Сама хотела маленького Талашуню посмотреть…» Ты засыпаешь. А я смотрю на тебя и думаю: если я так счастлив, то как же Отец Небесный радовался, когда сотворены были и свет, и звезды, и вся вселенная, и солнышко с Землей, и сады райские раскинулись. И с какими чувствами, должно быть, Он смотрел на то, как спит его сын, первый человечек… Ну, что, первый мой человечек, попытка номер двести два?

Я не умею укладывать в кроватку засыпающую дочь. Не знаю, как это делается. Подхожу и ооочень аккуратно опускаю её в кроватку. Ксюша начинает резко мотать головой из стороны в сторону. А-а-а-а! Нет! Прокол на первом пункте.

ФОТОГЕНИЧНАЯ НАТУРА

У нас очень много твоих фото. Мы любим тебя снимать, и ты очень фотогенична. Это очень красивые фотографии. Я даже не знаю, когда их тебе начать показывать — так хочется оттянуть удовольствие. А первое фото сделали, когда тебе было полминуты. Это фото сделал дядя в белом халате, который помогал тебе прийти к нам в гости. Ты с дороги уставшая пришла, растрепанная, вся в крови, в слизи какой-то желто-зеленой. Ну, одним словом, устала. И знаешь, как только выдохнула, сразу ладонью глазки так прикрыла, потому что с дороги уставшая была, а тут и свет очень сильный, и звуки не такие, как в пути ты привыкла, и холодно, и дышать неприятно — легкими надо. И вот ты думаешь: «Ну куда, куда я попала? Отдохнуть дайте!» — и глазки ручкой — раз! Прикрыла. А дядя громко так тетям всем говорит: «О! Смотрите! Первый раз такое вижу!» И прежде чем мама успела что-то подумать, дядя достал мобильник и — щчик! «Эх, руку уже убрать успела! Ну ладно, и так хороша! Девочка у Вас! Я фото потом на е-мэйл пришлю!»…

Я просматриваю в голове твой фотоальбом. Вот тут тебе три дня. Вот неделя, ты уже выросла. Вот месяц, ты совершенно другая. Вот два месяца, три… Первое время ты росла так быстро, что я не узнавал тебя утром, когда просыпался, и вечером, когда приходил с работы.

Уснула. Ну что, попробуем ещё разок? Со всей нежностью и максимальной осторожностью опускаю её в кроватку…

Ну не знаю я, как это делается! Что ж такое-то, а?!

СНЕГ, ЛИСТОЧЕК И МНОГО ЕЩЁ ЧЕГО

Раздражение — одно из самых плохих моих отцовских чувств. И, к стыду и сожалению, вынужден признать этот факт — иногда я его испытываю. Я трясу Ксению, мотаю её на качелях рук, но это мало помогает. Ты мой язык понимаешь, но сказать не можешь. А я сказать умею, но чего тебе надо — понять не могу. Хотя в общем, понятно конечно — спать ты хочешь. Давай успокоимся, и попробуем ещё раз.

«Ночь, коротка…» я смотрю за окно, на асфальт упала предрассветная дымка, и кажется, будто выпал снег. Снег! А ведь ты ещё не знаешь, что такое снег. Ты этого чуда ещё ни разу не видела. А это чудо. Я люблю зиму, и ты её полюбишь. Мы выйдем в белый-прибелый день, поднимем лицо и будем смотреть в небо. И снег, снег будет валить хлопьями и ложиться на наши улыбающиеся лица. Скоро ты узнаешь и про снег. А пока и так забот хватает. Что такое цветок? Как он вырос, какой он красоты неописуемой. Ты тянешься к нему руками, с такой силой хватаешь его, что белеют подушечки пальчиков. Конечно в рот! А как такую красоту не съесть! Листочек на березке пожелтел. Я подношу тебя поближе к листочку, в твоих глазах он такой большой, желто-прозрачный, жилки все видны. Понимаю, ты и его хочешь скушать. Красота! Чудо Божие! А я давно на листочек не смотрел. И если б не ты, то и сейчас прошел бы. А надо ж! Какая гармония линии, формы, цвета. Он, листочек, такой совершенный, такой красивый, что, кажется, будто звучит каким-то неведомым музыкальным инструментом. А веточка! А деревце! А рощица! Ксюня! Все звучит, весь мир — музыка! Господи, да ты ж слышишь все это! А я только-только догадываюсь об этих потерянных симфониях, невидимых картинах, неслышных рифмах. А минуту назад ещё раздражался…

Попытка номер двести четыре. Нет. Прокол на первом пункте.

ПОПЫТКА НОМЕР ДВЕСТИ ПЯТЬ

Я могу работать в цирке. Аттракцион «Спящая девочка». Арена, полный зал. Только что медведи катались на мотоциклах и велосипедах. Сейчас им выдают по кусочку сахара, и прочее, что им полагается после хорошей работы. А я стою босой чуть поодаль в своем полосатом халате и держу тебя сонную на руках. «Дамы и господа! Только сегодня аттракцион „Спящая девочка“!» Я потихоньку пробираюсь к выходу на арену. Шпрехшталмейстер, начав в полный голос, почти переходит на шепот: «Встречайте! Спящая девочка!» Оркестр замер. Только одинокая дудочка пиликает: «Ночь коротка, спят облака…» Я медленно выхожу в центр арены, туда, где стоит твоя кроватка. Бледная «пушка» едва высвечивает нас, так, чтобы ты не проснулась, но чтобы тебя было видно. Осторожно кладу тебя, ты, конечно, сразу начинаешь ворочаться и резко мотать головой из стороны в сторону. Зрители в едином порыве вздыхают: «Ах! Неужели проснется?» Но я знаю, как называется аттракцион. Одним отточенным движением я беру тебя на руки, и ты сразу же засыпаешь. Аплодисменты! Разумеется, очень тихие, чтобы тебя не разбудить. Так повторяется десять раз. Браво! У нас с тобой, милая, всегда успех.

Попытка двести пять…

Юля, я с ума сойду, как это делается?!

Моя взрослая женщина просыпается от своей болезненной полудремы, берет на руки мою маленькую женщину и прикладывает к груди. А, конечно, так-то каждый может! У кого она — грудь — имеется. Ксения сосет минут пять и безвольно отваливается. Сколько раз щелкала часовая пружина — я потерял всякий счет.

«Смотри. Вот… вот… и вот… Все.»

Ксюша спит.

Как отцу мне ещё многое предстоит сделать. Спокойной ночи, Юленька! Спокойной ночи, Ксюшенька! С твоим приходом все стало другим. Время стало лететь так быстро, что, кажется, маятник что-то путает… Ты сама не знаешь, как быстро растешь. Скоро поползешь, совсем скоро заговоришь, пойдешь, побежишь. Да столько ещё всего скоро произойдет! Столько нужно будет открыть, разведать, понять.

…Господи! Дай мне сил, дай мне разума и дай мне сердца разгадать, обогреть, сохранить Твою тайну, Твое Чудо. Чудо, спящее в маленькой детской кроватке.

Рекомендую заглянуть:

• Как работать удалённо. Бесплатное пособие
• Как уехать жить в Таиланд
• Как рождаются дети. Один день в роддоме